Люблю этот отрывок одной из моих историй. Часто представляю это место. Настроение паршивое, волки греют сердце.
Снег хрустел под старыми деревянными лыжами. Натертые парафином они шли мягко, рассекая белое полотно. Он бежал по следу больше двух часов. Свежие вмятины волчьих лап редели впереди. Чем дальше в лесную гущу, тем след становился четче. Это было не похоже на диких зверей. Обычно волки ходят знакомыми тропами, обходят густой лес и трудно проходимую чащу.
Он остановился, запыхаясь вытер иней с раскрасневшегося лица. Смахнул застывшие в глубоких морщинах кристаллы слез. Слева на высохшем стволе дерева были видны свежие закусы и задиры. На снегу следы широких когтистых лап. Медведь? В такое время? Нужно торопиться. Он поправил меховой капюшон и прибавил ходу. Волки должны быть где-то рядом. Вот опять совсем свежие следы. Еще не занесенные снежной крупой, вмятины глубокие и точные. Возможно они приведут его прямо в логово, и там он покончит с большей частью стаи.
Над лесом раздался пронзителен волчий вой. Грудной затяжной звук волчьей песни холодил сильнее зимней стужи. Ч. не мог определить откуда шел звук. И уже тем более не мог понять скрытый смысл послания в образе завываний и взлаиваний. Волки вкладывают в вой определенные значение: угрозу, тоску, отчаяние, грусть, сигнал о найденной добыче. Некоторые охотники по вою могут определить возраст и пол зверя. Ч. не обладал такими способностями. О чем выл матерый на этот раз? Волки учуяли его? Он на верном пути?
Оглянувшись назад он понял, что с утра проделал длинный путь. Лыжный след, тянувшийся за ним как змея, петлял, огибая густые хвойные преграды. Добраться домой до ночи не получится. Придётся идти на зимовник. Иначе можно заплутать в густом лесном сумраке и замерзнуть насмерть.
Год выдался суровый. Морозы не отпускали. И раньше в особо холодные годы хищники искали легкой добычи вблизи человека. Ни высокие стены, ни собаки не останавливали их. Перед лицом страшного холода и голодной смерти сложно устоять. В этом году волки начали резать домашний скот по соседним селениям раньше обычного. А на прошлой неделе сразу три волка пришли на ферму П. и загрызли лошадь.
Ч. проснулся от неистового рыка и лошадиного ржания, больше походившего на рёв. Он подоспел в стайку, когда волки уже успели завалить лошадь, и вскрыв брюхо вгрызались во внутренности убитого животного. Пар исходил от мертвой туши, запах свежей крови и разорванных кишок стоял над местом жестокого убийства. В этом мареве, в предрассветный час Ч. увидел очертания трех волков. Один из них отвлекся от пиршества и обратил серую, измазанную кровью морду к мужчине. Желтые глаза сверкнули угрозой из черноты пристройки. Будто тем самым волк показывал – никакие стены не защитят от порядка вещей, который складывался веками. Выживает сильнейший. Выживает тот – кто успел напасть первым. Хищник настигнет свою добычу. Наперекор всему победа за природной жестокостью. Два волка по краям присоединились к матерому, подняв свирепые морды на Ч. Ниже в холке. Головы меньше. Осанка сгорбленная. Молодняк. Ч. не раздумывая выстрелил в темноту.
Того что покрупнее он убил первым выстрелом. Два других убежали в лес. Пробираясь по глубокому снегу, он было дошел до кромки леса. Но в это время из чащи раздался вой. Обычно волки воют по утру или к ночи. Но если гибнет член семьи, говорят, услышать горестное, тяжёлое завывание можно и днем. Вой матерого волка, низкий, хрипловатый тягучий, полный горечи утраты и тоски наполнил морозное утро и пронзил Ч. Так что мужчина почти физически ощутил боль разрыва звериной связи. Не только людям свойственно делить с себе подобными радость бытия. Нельзя было медлить. Такое открытое нападение хищников нельзя было оставить без ответа. Зверь чует страх человека. В следующий раз урон может быть непоправимым.
Много часов утопая в снегу Ч. шёл по волчьему следу. Волки были совсем рядом, он чуял это. Невидимые глазу обычного человека следы вывели его к скалистым развалам. Здесь след прерывался. Высокие серо-белые разломы гор, присыпанные снегом, уходили в небо. Не успел Ч. перевести дыхание, как его поразил холодящий ужас осознания: зверь не позволит загнать себя в капкан, отрезать путь отступления. А вот человек… Тихое рычание послышалось за спиной. Он обернулся.